НЕРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО МЕДИЦИНСКИМ ДЕЛАМ. ВЫБОР ЭКСПЕРТА.

С.А. Корсаков

«Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон», - говорится в части 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г. Равноправие и состязательность судопроизводства предусматривают равные права обвинения и защиты в сборе и предоставлении доказательств, в том числе и экспертных, и состязательность экспертизы обвинения и защиты. При ныне существующей практике повторная экспертиза проводится после судебного следствия, во время которого «сильный» адвокат сможет добиться направления дела на доследование. Возможно, по отношению к объектам экспертизы, не изменяющимся во времени, проведение повторной экспертизы после суда позволяет избежать грубых ошибок. Во всяком случае, с учетом выявленных дефектов или неточностей первичной экспертизы, вопросов адвоката и суда повторная экспертиза документов, предметов, орудий и других подобных объектов фактически ничем не отличается от первичной и позволяет с большой степенью вероятности приблизиться к истине.

Ситуация резко меняется при судебно-медицинской экспертизе. Судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы являются обязательными для следствия, что связано не только с особой ценностью человеческой жизни и здоровья, но также и со спецификой биологических объектов. Объекты судебно-медицинской экспертизы (живой человек, труп, следы крови и т.п.) претерпевают весьма серьезные изменения во времени, нередко полностью разрушаются. Только своевременная и качественная экспертиза биологических объектов позволяет получить объективную и полную информацию.

Очень часто причиной недовольства решением судебно-следственных органов являются низкое качество и формализм государственной или ведомственной экспертизы. Обязательность проведения судебно-медицинской экспертизы на практике сводится к небольшому перечню стандартных формальных вопросов. От чего наступила смерть, какие повреждения имеются на трупе, имеется ли этиловый алкоголь? Нередко эксперты получают отпечатанные под копирку постановления с перечнем из 10-20 стандартных вопросов с подпунктами, никак не связанных с конкретной ситуацией. Формализм государственной и ведомственной судебно-медицинской экспертизы и, как следствие, ее низкое качество обусловлены различными причинами. И прежде всего нетребовательностью следственных органов, их слабой информированностью о возможностях современной судебной медицины. Мне ни разу не встретился следователь, а тем более дознаватель, который более или менее регулярно хотя бы просматривал журнал «Судебно-медицинская экспертиза».

Другая причина формализма государственной и ведомственной экспертизы - низкая научная, теоретическая подготовка экспертов, отсутствие стимулов для судебно-медицинских экспертов и руководителей экспертных учреждений овладевать новыми знаниями и методами, то есть приобретать права на использование интеллектуальной собственности научных сотрудников. И пока оплата труда эксперта связана с количеством, а не с качеством проведенных экспертиз, пока штаты бюро судебно-медицинской экспертизы укомплектованы на 40-60%, никаких положительных изменений в качестве государственной и ведомственной экспертизы не произойдет. На III Всероссийском съезде судебных медиков Главный судебно-медицинский эксперт МЗ РФ В.О. Плаксин приводил примеры не просто формального, а порой преступно-небрежного отношения экспертов к своим обязанностям.

Где же выход из создавшейся ситуации, как можно повысить качество судебно-медицинской экспертизы? На мой взгляд, существует единственное решение - реальная состязательность и реальное равенство сторон, участвующих в уголовном процессе. Состязательность не только обвинения и защиты, но и состязательность экспертизы со стороны обвинения (государственная или ведомственная экспертиза) и со стороны защиты (независимая экспертиза). Выдвигаемые иной раз возражения против независимой экспертизы - мол, кто платит, тот и музыку заказывает - не могут восприниматься серьезно. Это возражение можно адресовать и к государственной или ведомственной экспертизам. По уголовно-процессуальному законодательству никакие доказательства, в том числе и заключение эксперта, не имеют для суда заранее установленной силы. Расхождение мнений экспертизы обвинения и защиты по принципиальным или второстепенным вопросам, допросы экспертов в процессе судебного следствия позволят выработать объективную точку зрения, принять все положительное, что есть в заключениях экспертов как со стороны обвинения, так и защиты. Конкуренция экспертиз обвинения и защиты неизбежно будет стимулировать и государственную (ведомственную), и независимую экспертизы и в конечном итоге помогать правосудию и человеку.

Есть и еще одна причина низкого качества существующей экспертизы - традиционная незаинтересованность власть предержащих в объективном и правовом решении любых вопросов, касающихся прав человека и гражданина. Выдвинутый в свое время тезис «признание вины - царица доказательств» для сугубо утилитарных целей политических процессов очень скоро стал из-за своей простоты всеобщей нормой уголовного процесса. Получение признательных показаний превратилось в цель следствия, а если экспертиза противоречит «царице доказательств», тем хуже для экспертизы. «Добровольное» признание, продиктованное следователем, принцип «презумпции виновности» стали причинами многих грубых судебных ошибок, вплоть до приведения в исполнение исключительной меры наказания - расстрела, и не в тридцатые годы, а всего лишь несколько лет тому назад (громкие, неоднократно освещавшиеся в печати дела сексуальных маньяков).

На страницах официальной и официозной прессы персоной нон грата являются материалы, связанные со смертью, с тем, чем заканчивается жизнь любого человека. Исключение составляют публикации, предназначенные пощекотать нервы обывателю. Вероятно, по этой причине подавляющее большинство населения страны, в том числе и те, кто стоит у власти, не знает, что всего лишь 42 % моргов России имеют холодильные камеры, 48 % располагаются в приспособленных помещениях, что менее половины наших моргов имеют хорошие, и еще треть - удовлетворительные условия для труда судебно-медицинских экспертов. А, между прочим, заболеваемость острой формой туберкулеза легких у этих специалистов в 90 раз (!) превышает этот показатель среди взрослого населения России, в том числе и среди тех, кто отбывает наказание в местах лишения свободы.

В Москве за последние полвека не построено ни одного судебно-медицинского морга. Более того, при постоянно растущей преступности и многократном увеличении объема работы экспертов закрываются уже существующие. Так, в 1991 г. санитарно-эпидемиологическая станция Ленинского района закрыла судебно-медицинский морг Московской медицинской академии (ММА). Не только ММА и ее кафедра судебной медицины лишились необходимых условий для подготовки врачей и судебно-медицинских экспертов, но и городская судебно-медицинская служба потеряла морг с хорошими условиями работы.

Двадцать три года тому назад я, тогда еще студент, староста научного студенческого кружка на кафедре судебной медицины, впервые увидел чертежи нового теоретического корпуса, в котором проектировались прекрасные секционные золы для занятий со студентами и работы экспертов, две тысячи квадратных метров учебных и научных помещений для кафедры судебной медицины. Бывший доцент кафедры, ныне, к сожалению, уже покойный, О.А. Ромодановский сказал мне: «Любуйся! Если поступишь в аспирантуру, то будешь учиться, а потом, может быть, и работать в этом здании». С тех пор я закончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, работал ассистентом, доцентом, защитил докторскую, стал профессором и заведующим кафедрой, а воз и ныне там.

Изменение отношения судебно-следственных работников к судебно-медицинской экспертизе является одним из условий успешного функционирования восстановленного в России суда присяжных заседателей. В Основах законодательство Российской Федерации «Об охране здоровья граждан» постулируется консервативная точка зрения, исключающая даже возможность независимой судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертизы. Я же считаю, что гарантией прав человека и гражданина является не только конституционное введение суда присяжных заседателей, но и право человека самому решать вопрос об источнике получения информации о состоянии собственного здоровья или обстоятельствах смерти родных и близких в случаях криминальных действий или подозрении на них.

Мне приходилось неоднократно принимать участие в комиссионных судебно-медицинских экспертизах по так называемым особо сложным делам, в которых проводилось по четыре, пять экспертиз различного уровня (от первичной на уровне районного эксперта до союзного уровня). В большинстве случаев единственная сложность дела была связана с некачественным проведением первичной экспертизы. Только настойчивость родственников погибших, не согласных с первоначальными выводами, позволяла избежать тяжелой судебной ошибки и найти виновного. Если бы процессуально был решен вопрос о независимой экспертизе, тех же результатов можно было достичь при гораздо меньших потерях и для государства (работа следователей в течение нескольких лет, судебные заседания, экспертные комиссии), и для родственников погибших. Независимая, альтернативная ведомственной, экспертиза сделает невозможным появление фактов, подобных изложенным в средствах массовой информации о дедовщине в армии и т.п. Но это окажется возможным только в том случае, если равноправие сторон будет не бумажным, а реальным, если закон поставит во главу угла интересы и права человека, а не ведомства.