Недуг хронический и заразный Поразил НАМНУ и другие государственные академии

«Врач-легенда». «Сделал 44 тысячи операций». «В свои 70 лет выдающийся хирург-уролог продолжает оперировать каждый день». «Американский биографический институт признал его одним из самых выдающихся ученых мира (дословно — «Медицинский Гений Украины»)…»

Перелистали несколько интервью в журналах с президентом Академии медицинских наук Украины, академиком Александром Возиановым и убедились: ну, не врач, а какой-то древнегреческий полубог. Предположение о полубоге подтверждает и сам Александр Федорович в интервью журналу «Профиль»: «Я грек по национальности, поэтому всегда отдыхаю только в Греции. Подружился с их Афинским Владыкой. Когда я третий раз приехал к нему, он посадил меня в свою машину, а потом говорит: «Можешь ли ты вспомнить людей, которые тебе делали зло, а ты к этому не имел отношения?» Я вспомнил четыре человека. Проходит три секунды — и я вдруг понимаю, что они все мертвы. Владыка молчит, только пристально смотрит в глаза, а потом говорит: «Вот видишь, Бог с ними управился»…

Понимаем, что рискуем стать следующими жертвами, навлекшими на себя кару богов Олимпа. Но уж очень хочется увидеть за привычными панегириками истинное значение человека. Да и повод к тому есть первостатейный — недавно под неусыпным руководством Александра Федоровича состоялись выборы в Национальную академию медицинских наук Украины (НАМНУ). Они вызвали у коллег-ученых недоумение, боль, возмущение. И главное — множество вопросов. Вот только, видимо, кара греческих богов неотвратимо витает над членами НАМНУ. После бурных откровений при одном упоминании имени шефа смельчаки просили ни в коем случае не называть их фамилии. Иначе, — утверждали они, — мы не жильцы…

* * *

В Академии медицинских наук на последних выборах 13 сентября была продемонстрирована уникальная для нынешней Украины система — подавляющая масса кандидатов в академии не имела конкурентов. Выборы из… одного кандидата! Вообще много удивительного творится в этом учреждении.

В Национальной академии наук Украины изначально был заведен святой порядок: чтобы сформировать вакансию, нужно собрать мнения академиков, обсудить все на ученых советах институтов. Далее сведения стекаются в отделения, там это рафинируется, идет на президиум. Только после этого объявляется решение о конкурсе. В НАМНУ все происходит по-другому — достается бумажечка, зачитывается текст, и палец «наместника бога на земле» — президента — показывает в потолок. Мол, все спущено сверху. Там распорядились открыть столько-то новых вакансий по таким-то направлениям медицины. Если вы считаете, что это неправильно, обращайтесь лично к… И опять палец многозначительно упирается в небо. Беремся предположить, что не царское это дело — обсуждать подобные вопросы на самом верху. Но олимпийская сакральность гипнотизирует, и хорошо вышколенные члены президиума не протестуют.

Попробовать убедить президента академии, что это не очень корректно и совсем уж не отвечает академическим традициям, даже тем нескольким вольнодумцам, что остались в президиуме, не удается. Можно понять тех, кто не подает документы на конкурс: зачем собирать бумаги, кланяться академикам, чтобы они проголосовали, когда понятно, что ничего не светит, кроме неприятностей.

В результате многие выдающиеся ученые-медики остаются вне академии. В Украине есть патофизиолог с мировым именем — членкор Александр Резников. Чем-то он пришелся не ко двору. Его заметили в НАМНУ, лишь когда избрали в Большую академию. После этого в Академии меднаук он 17 лет так и ходит в членкорах. Выдающийся хирург и прекрасный ученый Петр Фомин — не член академии. Все серьезные академии гордятся тем, что самые достойные обязательно становятся их членами. «Почему же не избрали Фомина?» — спрашиваем у академиков. «В академии может быть только один великий хирург», — с болезненно-безнадежной улыбкой отвечают наши собеседники…

В НАМНУ не становятся академиками даже люди, которые сделали себе мировое имя, разрабатывая новые технологии. Так, к электросварке живых тканей приложил руку Михаил Захараш. У истоков этой великой разработки стоял Юрий Фурманов, за которым вообще веер блистательных открытий и изобретений. Однако при нынешней ситуации ему в этой академии ничего не светит. Вне академии Никита Маньковский — выдающийся невропатолог, Евгений Скляренко — крупнейший ортопед-травматолог. Почему? На этот вопрос их коллеги отвечают: «Когда-то навыбирали серость, а теперь серость плодит еще большую серость. Это печальный закон социальной психологии».

Вот перечислили несколько имен, из названных украинскими медиками, и сразу подумали — а как это аукнется им? Именитые ученые предупредили, что команда людей в академии — не мальчики. Их месть может быть беспощадной и пасть на голову любого, кто станет на пути…

Среди ноу-хау НАМНУ — использование даже очень специфического, как по нынешним временам, бюллетеня для выборов. Сегодня общепринято — при любом голосовании нужно зайти в кабинку, поставить в бюллетене галочку напротив избираемого кандидата. При выборах академиков в НАМНУ вся атмосфера выборов невольно подсказывает: не бери ручку, а сразу бросай бюллетень — кандидат-то всего один.

Ну а если два кандидата на одно место? Здесь, видимо, впору вспомнить железное сталинское правило: важно не то, как люди голосуют, а то, кто и как считает голоса. О том, что подозрение обоснованно, говорит и такой факт. Выборы были назначены на октябрь, но их почему-то срочно перенесли на 13 сентября. Знатоки академической кухни объяснили нам причину — в этот день академик С.Комиссаренко открывает Украинский биохимический конгресс в Одессе и не сможет присутствовать на выборах. А от независимого Сергея Васильевича всего можно ожидать — ему ничего не стоит, как в прошлые годы, зайти в комнату счетной комиссии и заставить при нем посчитать бюллетени. Так что лучше все устроить так, чтобы немногие независимые люди оказались подальше от хорошо организованных «выборов».

Мудрый человек составлял устав НАМНУ. Он сразу же заложил все сталинские наработки: возможность контролировать выборы, лично назначать директоров и другие прелести ханского управления. У президента все рычаги в руках: он держит директоров на коротком поводке, контролирует вакансии, деньги академии тоже в его кулаке. Хочу — дам, хочу — не дам. В ответ — тишина, как на кладбище.

Следует вспомнить, что академические свободы и академические стипендии родились не на пустом месте. Их когда-то установили, чтобы в СССР, при отсутствии личной экономической свободы, была хотя бы небольшая прослойка экономически независимых мудрецов, которые могли бы высказать свое мнение, не опасаясь, что завтра их лишат последнего куска хлеба. Академики всегда это понимали и не давали уволить коллег в трудные моменты противостояния власти. Так не был изгнан из академии Андрей Сахаров. В то же время не избрали в нее с первого захода всемогущего Трапезникова, хотя на академию давил ЦК. А чтобы избрать ракетчика Челомея, Хрущеву пришлось добавить чуть ли не пять новых вакансий, чтобы дошла очередь до любимца Никиты Сергеевича и действительно великого конструктора.

* * *

Корреспонденты «Зеркала недели» обратились к известным ученым и медикам с просьбой ответить на несколько вопросов. От академиков НАМНУ сразу же был получен отказ или требование ни в коем случае не ссылаться на них, потому что Возианов, мол, при первом же пересмотре договоров с ними не возобновит контракт. Однако ситуацию в медицинской науке согласились обсудить профессора и директора институтов, руководящие медицинскими и научно-исследовательскими учреждениями, которые не входят в систему Академии меднаук. Первый вопрос — директору Института биохимии НАНУ, академику Сергею КОМИССАРЕНКО:

— Сергей Васильевич, вы действительный член двух украинских академий. Не могли бы коротко охарактеризовать ситуацию в них?

— Я был свидетелем того, как на прошлых выборах в Академию медицинских наук подменили урну. Раньше бюллетени раздавали. Ты брал бюллетень и тут же бросал его в урну. Тех, кто брал ручку, можно было заподозрить в том, что они голосуют против. Возианов тогда собрал 100 процентов голосов. Я подошел к нему после выборов и сказал: «Александр Федорович, хоть бы вы себя вычеркнули, чтобы был один голос «против». Когда идут выборы в Национальную академию наук Украины, Патон всегда имеет какое-то количество голосов «против». На последних выборах, кажется, 14, но это почти из 500 голосов. Выборы проходят действительно демократично и тайно.

— А что вы скажете об эпитетах, которыми сопровождаются славословия в адрес Возианова?

— В рядах медиков вообще, а особенно в окружении Возианова, распространено чинопочитание. Очень часто они сообщают журналистам, что в иностранных изданиях названы «гениями мира», «великими корифеями», «лучшими исследователями тысячелетия». При этом ссылаются на американский биографический институт или институт в Кембридже. И тот, и другой —коммерческие предприятия, где за деньги можно купить любой титул и эпитет. Работая в Англии, я отправил советника в Кембридж. Он установил, что на самом деле это примитивная уловка для тщеславных людей. Там за сотню фунтов можно получить грамоту. За большую сумму получишь ее в рамке из красного дерева, а за еще большую сумму может быть выбита медаль, на которой будет начертано, что ты совершенно гениальный ученый. Так что хочу предупредить журналистов — когда вам покажут такое, не спешите восхищаться. Это не достижение, а диагноз.

— Когда-то «ЗН» напечатало статью о рейтингах цитирования. В ней было рассказано и о том, что украинские медицинские статьи не читают за рубежом. Это вызвало возмущение у Возианова. Как дело обстоит сегодня?

— Наши медицинские журналы действительно почти никто не читает. Они хорошо изданы, потому что субсидируются за счет рекламы поставщиков лекарств. Но что в них читать, когда крупнейшие ученые остаются за бортом академии? К вашему списку достойных кандидатов в НАМНУ могу добавить, что сюда не попали, когда были живы, известный онколог Зоя Бутенко, микробиолог Валерий Смирнов, не попал с первых дней ее основания наш выдающийся медико-биолог Платон Костюк. Уверен, что Пастера так же не избрали бы в нашу НАМНУ, сославшись на то, что он был химиком.

— Может быть, Александр Федорович просто гениальный хирург, но плохой организатор?

— Коллеги Возианова говорят, что он слабый хирург, хотя действительно много оперирует. Это, кстати, недостаток, так как не позволяет оперировать ученикам. При этом он часто говорит, что не зарабатывает деньги. Это совершеннейшая неправда. У него четкая система, сколько и за что нужно заплатить. Он проводит операции тогда, когда без этого можно обойтись. Так, сейчас, например, аденому простаты удаляют без операции. Эти методы широко используются за границей. Они значительно дешевле обходятся пациенту, быстрее проводятся и менее травматичны. Однако он по-прежнему твердит: резать, резать, резать! Впрочем, я не уролог. Обратитесь к его коллегам, они вам расскажут больше.

Профессор Эдуард СТАХОВСКИЙ, руководитель научно-исследовательского отделения пластической и реконструктивной онкоурологии:

— В Институте урологии я проработал 27 лет (с 1981 года). Начинал, когда директором был Виктор Карпенко. При нем институт прошел свое становление и развитие — были построены клинический, лабораторный и нефрологический корпуса, выполнялись сложнейшие операции, направленные на упреждение инвалидизации больных. Здесь была одна из серьезных урологических школ, почитаемых в Советском Союзе. При нем проводились регулярные съезды урологов, пленумы, конференции, мы внедряли новые методы. В нашей клинике впервые была сделана пересадка почки профессором Карпенко, впервые внедрены малотравматичные эндоскопические методы лечения, созданы новые научные направления — трансплантация почки, сосудистая урология и др. Его сняли в 1987 году. После смерти Виктора Степановича (в 2003 году) нам создали такие условия, что в конце концов все сотрудники отдела пластической и восстановительной урологии написали заявления об увольнении и ушли!

Сейчас в Институте урологии такого отдела нет, как нет и отдела трансплантации почки, отдела нефрологии и гемодиализа, сосудистой урологии. По большому счету — науки как таковой. Поэтому многие проблемы не решаются, больные становятся инвалидами или после трех-четырех операций приходят к нам. Один пришел даже после 20 операций. Качество урологической помощи ухудшилось. С 1985 года не было ни одного съезда. Урологи не обмениваются опытом и часто не знают, как поступать в сложных ситуациях. В профессии, в мире все очень быстро меняется, а у нас все так же, как было в 30-е годы. Это катастрофа для украинской урологии и медицины в целом.

— Виктор Карпенко пишет в воспоминаниях, что вместе с сотрудниками сделал несколько десятков тысяч урологических операций. А.Возианов в интервью утверждает, что сделал 45 тысяч. Действительно — титан?

— По-моему, это неправда. Вообще он нанес такой вред украинской медицине, что это сейчас даже невозможно измерить.

— Почему все это удалось?

— Видимо, было время в жизни нашей страны, когда такие люди могли дойти до вершин, стать Героями Украины…

Профессор Игорь ЩЕПОТИН, директор Национального института рака:

— Проблема НАМН Украины в том, что она декларирует супернаучные изыскания. Но они не известны ни нашему практическому здравоохранению, ни научному сообществу за рубежом. К примеру, в прошлом году была эпидемия гриппа. Она показала, что с этой проблемой у нас полный хаос. НАМН, в которую входил Институт инфекционных болезней, самоустранилась от ее решения и не дала никаких рекомендаций. Страна пользовалась рекомендациями ВОЗ.

Практически «научные достижения» Академии меднаук не внедряются даже в том учреждении, где разрабатываются. Считаю, что Возианов отбросил украинскую медицину лет на 30 назад. В связи с тем, что лучшие научно-практические институты отошли в его структуру, они были исключены из системы здравоохранения страны. Вместо того, чтобы консолидировать лучшие умы в этой области с нуждами практического здравоохранения, произошел окончательный раскол. Сегодня непонятно, для чего, для каких научных исследований существует эта система. Реально этой науки мы нигде не видим.

— Из объятий академика Возианова вырвалось несколько человек. Какова их судьба?

— Показательный пример — директор Центра детской кардиологии и кардиохирургии Илья Емец. Сравните сейчас состояние его учреждения с Институтом Амосова, который лежит в руинах. А клиника Емца — современная, европейская, с мировым именем. Посмотрите на Институт онкологии, каким он был три года назад. Тогда это была дыра, куда люди боялись заходить. Сейчас сюда приезжают лучшие медицинские умы мира. Недавно здесь был президент Российской академии медицинских наук академик Давыдов. Кстати, он даже не встретился с академиком Возиановым. Думаю, это еще один повод усомниться в истинности научного авторитета академика Возианова и задаться вопросом: почему он занимает должность президента НАМНУ?..

* * *

Украина — страна академий. Их у нас более сотни. Часть из них — национальные и государственные. Членство в них оплачивается государством. И по украинским меркам — неплохо. Поэтому они быстро превращаются в организации, имеющие склонность непомерно разрастаться и успешно бороться за дополнительное финансирование из госбюджета. Эти академии принимают в свои ряды нужных людей, родственников и домочадцев, лоббирующих их интересы. В конце концов, такие заповедники современной «элиты» не удается реформировать никакой власти. И страшно даже не то, что бюджетососущие образования разоряют казну. Гораздо страшнее, что они становятся тормозом науки, медицины, искусства, права, образования, поскольку подобному болоту противопоказана какая-либо инновационная инициатива.

Иметь собственную государственную академию нравится не только медикам. Она оказалась нужна юристам, аграриям, педагогам… Не так давно подобную академию сотворили деятели искусств. Конечно, нам возразят, что о вкусах не спорят, но, уважаемые читатели, зайдите на сайт этой академии и попытайтесь среди академиков — актеров, режиссеров, искусствоведов — найти известные вам фамилии. В лучшем случае вы насчитаете с десяток имен, которые не вызовут у вас протеста. При этом не так давно не прошла в академию… Ада Роговцева (!). Спрашивается: зачем нам, налогоплательщикам, из своего кармана оплачивать еще и лежбища этих энергичных, но вполне могущих зарабатывать себе ежедневным трудом «академиков»?..

Теперь попробуем пофантазировать о светлом — у Виктора Януковича хватило воли ликвидировать Национальную экологическую академию Украины, хотя в нашем критичном положении с природой она была бы не менее уместна, чем все остальные. Конечно, сделать это было проще, потому что структура молодая, там еще не успели напринимать в свои ряды влиятельных лоббистов.

Остается надеяться, что у президента хватит воли и на более трудный шаг — отлучить от государственной «капельницы» и остальные академические новообразования. Превращение академий в реальные общественные организации помогло бы очистить воздух в науке. В конце концов, в стране есть одна настоящая Национальная академия наук — НАНУ, — и отлучение от государственной кормушки всех остальных способствовало бы сосредоточению средств в одной авторитетной организации, где действительно собраны лучшие силы страны.